a64408b1     

Биленкин Дмитрий Александрович - Незапертая Дверь



Дмитрий Биленкин
Незапертая дверь
Черный металл, выплавленный в песок. Железная рвань обломков, хаос, гарь.
Зеленоватые брызги кристаллических ячеек вокруг. То немногое, что уцелело при
ударе и вспышке.
- Пошли, - сказал Огнев. - Все ясно.
Напоследок он обернулся. Даже скалы опалены. Тень катастрофы запечатлелась
в граните. И где-то посреди хаоса, уже неотделимая от марсианской почвы,
крохотная деталька, небрежно сработанная там, на Земле. Пустяк, мелочь. И нет
ракеты, нет сотен тонн долгожданного груза.
Молчаливый спутник Огнева пожал плечами.
- Главное, что там не было человека.
"Разумеется, главное! - хотел воскликнуть Огнев. - Но человек-то там
был... Тот, который сработал на авось. Там, на Земле. Человек, лишенный теперь
доверия".
Но вслух он этого не сказал. К чему? Они шли по склону, и пейзаж казался
им безотрадней, чем всегда. Тусклый песок, угрюмый свет маленького солнца,
синюшные вздутия эретриума на камнях. Цвет марсианских растений словно
предостерегал о яде, который их пропитывал.
Ветер уныло свистел. Он тоже был ядовит. Можно было сколько угодно трубить
о победе над Марсом, о покорении планеты - пустые слова. Люди вынуждены
окружать себя земным воздухом, есть земную пищу, бояться булавочного прокола в
стене изоляции, отделяющей их от всего марсианского. Они чужаки, они живут
здесь благодаря рейсам грузовых ракет - этой ненадежной миллионокилометровой
пуповине, протянувшейся через космос. Чужие в чужом мире-к этому трудно
привыкнуть.
И меньше всего Toпу - овчарке Огнева, которую тот привез "в целях
исследования воздействия марсианских условий на животных". Пес, комичный в
шлеме, опустив голову, трусил сейчас у ног хозяина. Впрочем, резвость давно
покинула его. Первые дни в его горле клокотал вой. Потом Топ свыкся, притих,
но, печально поймав взгляд Огнева, словно вопрошал: "Нам плохо тут, хозяин.
Давай уйдем".
Огнева раздражало молчание шагавшего рядом Серегина. "Хоть болтовней бы
отвлечься..." Неудача с ракетой, конечно, еще не была катастрофой, Серегина -
того она почти и не касалась. Что ему, геологу, имеющему дело с камнями? А тут
думай, как расширить гидропоническую станцию, чтоб не экономить каждый грамм,
ломай голову, как разнообразить блюда из хлореллы, как избавиться от солей в
трубах системы очистки. Ведь полиокисловые трубы, на стенках которых вода,
извлеченная из атмосферы Марса, не отлагает солей, погибли с ракетой. И
запчасти для вездехода тоже. Черт возьми, его "героическая" работа
первопроходца чересчур напоминает обязанности домоуправа! Трубы, очистка,
ремонт. А он - исследователь, черт возьми! И еще постоянная зависимость от
всех этих мелочей. Не менее четверти усилий уходит на поддержание той самой
стены изоляции, которая так стесняет жизнь. Иногда ему казалось, и нелегко
было отделаться от навязчивой мысли, что крохотные, герметично изолированные
комнаты станции - это своего рода тюремные камеры. И скафандры тоже камеры,
только движущиеся.
- Что, скоро починим вездеход? - как будто назло спросил Серегин. -
Надоело пешком топать.
Огневу захотелось выругаться.
Но ответить он не успел. Топ внезапно рванулся - шерсть дыбом, глухое
рычание рвалось из-под шлема.
- Toп, что с тобой?
Еще не закончив вопроса, Огнев получил ответ. Из-за скалы на людей
выкатился приземистый шмек, видимо пасшийся в зарослях эретриума. Паучьи лапы
несли животное бесшумно и быстро, как колеса, и он мгновенно очутился в
опасной близости. Роговидные глаза шмека отливали красным.
Е



Содержание раздела